Источник

Что думает и испытывает голова, отделенная от туловища?

В исторически не столь далекие времена, во многих странах мира, при большом стечении народа, с помощью меча, топора, а во Франции – гильотины, человеческие головы довольно часто отлетали от бренного тела; у преступников чаще, изредка головы лишались даже коронованные особы.

8 февраля 1587 году лишилась головы шотландская королева Мария Стюарт; на эшафот она взошла и приняла смерть, как и подобает королеве – с чувством королевского достоинства. Палач при совершении казни не подтвердил свой «профессионализм»: голова казненной не отлетела от первого удара топора, палачу пришлось нанести три удара топором, и даже после этого ему пришлось завершить свою работу с помощью ножа.

30 января 1649 года по приговору Верховного суда трибунала, созданного Долгим парламентом, был казнен английский король Карл I Стюарт. Его обезглавили на эшафоте, установленном у Гуэйтголльского дворца.

Французский король Людовик XVI 21 января 1793 года в Париже лишился головы с помощью самого «гуманного» способа обезглавливания – гильотины.

Испытывает ли человек боль, когда его обезглавливают? На основании исследований, проведенных в 1983 году, врачи сделали вывод, что даже при быстрой потере головы человек испытывает сильную боль продолжительностью 2-3 секунды как минимум.

В сборнике дореволюционного исследователя приводится такой интересный факт: 25 февраля 1803 года в г. Бреславле казнили убийцу Троэра. Молодой врач Венд, позднее ставший профессором, заранее договорился с палачом, что после казни он получит голову казненного – для научных целей. Для науки головы не жалко, тем более чужой, тем более преступника. Как только казнь свершилась, палач отдал голову Троэра в руки ученого. Венд не медля приложил к одной из мышц головы цинковую пластинку гальванической батареи – сразу последовало сильное сокращение мускульных волокон. Венд приложил пластинку к перерезанному спинному мозгу, – на лице головы появилось выражение страдания.

Глаза у отсеченной головы были открыты, и врач сделал жест, как бы намереваясь ткнуть двумя пальцами в глаза, – глаза тотчас закрылись. Чуть погодя глаза головы снова открылись, и Венд повернул голову к яркому солнцу, – глаза закрылись. Ученый задумал испытать отсеченную голову на восприятие звуков. Дважды он кричал «Троэр!», и дважды голова открывала глаза и смотрела в ту сторону, откуда шел звук. При этом Венд отметил, что голова открывала рот, как бы пытаясь, что-то сказать. Ученый положил в открытый рот палец, – голова стиснула зубами палец так, что ощущалась боль. Как зафиксировал врач, через 2 минуты 40 секунд глаза закрылись навсегда, и голова не подавала больше никаких признаков жизни.

ЧТО ДУМАЕТ ОТСЕЧЕННАЯ ГОЛОВА?

Есть версия, что под впечатлением этого небольшого сообщения, прочитанного Александром Беляевым в подшивке старых российских журналов «Нива» (№6, 1891 год), писатель-фантаст написал в 1925 году книгу «Голова профессора Доуэля». Вполне возможно, что если А. Беляев прочитал это сообщение, то в этой же подшивке, но только в №10, он мог прочесть не мене интересную информацию об отрезанной голове. Вот это сообщение:

«В Фигаро» Мишель Делин описывает один интересный гипнотический эксперимент, проведенный знаменитым бельгийским художником Вирцем над головой одного гильотинированного разбойника.

Давно уже художника занимал вопрос: как долго длится процедура казни для преступника и какое чувство испытывает подсудимый в последние минуты жизни, что именно думает и испытывает голова, отделенная от туловища, и вообще, может ли она думать и чувствовать. Вирц был хорошо знаком с доктором брюссельской тюрьмы, друг которого, доктор Д., занимался гипнотизмом уже в течение 30 лет. Художник сообщил ему свое сильное желание получить внушение, что он преступник, присужденный к гильотине.

В день казни, за десять минут до прихода преступника, Вирц, доктор Д., двое свидетелей поместились внизу эшафота так, чтобы их не было заметно публике, и в виду корзины, в которую должна была упасть голова казненного. Доктор Д. усыпил своего медиума, внушил ему отождествиться с преступником, следить за всеми его мыслями и чувствами и громко высказывать размышления осужденного в ту минуту, когда топор коснется его шеи. Наконец он приказал ему проникнуть в мозг казненного, как только голова отделится от туловища, и анализировать последние мысли умершего.

Вирц тотчас уснул. Спустя минуту раздались шаги: это палач вел преступника. Его положили на эшафот под топор гильотины. Тут Вирц, содрогаясь, начал умолять, чтобы его разбудили, так как испытываемый им ужас невыносим. Но уже поздно. Топор падает. «Что вы чувствуете, что вы видите?» – спрашивает доктор. Вирц корчится в конвульсиях и отвечает со стоном: «Удар молнии! Ах, ужасно! Она думает, она видит…» – «Кто думает, кто видит?» – «Голова… Она страшно страдает… Она чувствует, думает, она не понимает, что случилось… Она ищет свое туловище… Ей кажется, что туловище за ней придет… Она ждет последнего удара – смерти, но смерть не приходит…».

В то время, как Вирц произносил те страшные слова, свидетели этой сцены смотрели на голову казненного с повисшими волосами, стиснутыми глазами и ртом. Артерии еще пульсировали в том месте, где их перерезал топор. Поток крови заливал лицо. Вирц продолжал кричать в гипнотическом сне: «Какая-то рука меня давит! Огромная неумолимая рука… Ах, эта тяжесть меня задушит! Красное облако застилает глаза… Но я еще освобожусь от этой проклятой руки… Напрасно, я не в силах ее оттолкнуть… Что это? Меня заливает кровь? Я – отрезанная голова…».

Доктор продолжал спрашивать: «Что вы видите, где вы?» –«Я улетаю в неизмеримое пространство… Неужели я умер? Неужели все кончено? О, если бы я мог соединиться с моим телом! Люди, сжальтесь надо мною, отдайте мне мое тело! Тогда я буду жить… Я еще думаю, чувствую, я все помню… Моя несчастная жена, бедный мой ребенок! Нет, нет, вы больше меня не любите, вы покидаете меня… Если бы вы захотели соединить меня с туловищем, я мог бы еще жить среди вас… Нет, вы не хотите… Все же я вас люблю, бедные мои, дорогие! Дайте мне обнять вас. Как, дитя мое, ты в ужасе кричишь? Ах, я несчастный, я облил твои ручонки кровью! Когда же это кончится? Разве грешник осужден на вечную муку?»

При этих словах Вирца присутствующим показалось, что глаза казненного раскрылись и взглянули на них с выражением невыразимой муки и пламенной мольбы. Художник продолжал: «Нет, нет! Страдание не может продолжаться вечно. Господь милосерден… Все земное уходит из моих глаз… Вдали я вижу звездочку, блестящую, как алмаз… Ах, как хорошо должно быть там, вверху! Какая-то волна охватывает все мое существо. Как крепко я теперь усну… О, какое блаженство!..»

Это были последние слова гипнотика. Теперь он крепко спал и не отвечал больше на вопросы врача. Доктор Д. подошел к голове казненного и пощупал лоб, виски, зубы… Все было холодно как лед, голова умерла».

Вполне возможно, что А. Беляеву были известны и другие истории об отсеченных головах. Например, об истории, которую поведал в своем дневнике Александр Дюма-отец. Дюма посещал не только театры, он бывал и на других зрелищах для народа – публичных казнях, которых в начале XIX века во Франции было предостаточно. Однажды во время казни девушки-аристократки Дюма находился в первых рядах парижских зевак. Когда казнь свершилась, палач по традиции отрубленную голову девушки демонстрировал народу, Дюма показалось, что губы головы начали двигаться, словно она пыталась что-то сказать. К своему ужасу, Дюма также показалось, что раскрытые глаза головы какое-то время пристально смотрели прямо в его глаза, а потом закрылись. Писатель подумал, что ему померещилось. Отрубленная голова девушки несколько дней не давала ему покоя, ночью ему снились кошмары. Наконец Дюма договорился о встрече с палачом-профессионалом. И вот что поведал палач писателю:

«Все палачи отлично знают, что головы после отсечения живут еще полчаса: они так изгрызают дно корзины, в которую мы их бросаем, что корзину эту приходится менять, по меньшей мере, раз в месяц».

25 июня 1905 года в Париже в четыре часа утра при большом стечении народа казнили бандита Арни Лангвилля. Пресса не преминула сообщить читателям в подробностях эту казнь, превратившуюся в громкую сенсацию. Вот только небольшая выдержка из одного газетного рассказа:

«…Помощник палача взял смертника за руку и подтолкнул к гильотине. Казалось, все тело Лангвилля противилось этому, однако он быстро лег на плаху. Прошло несколько секунд. Затем палач Дейблер подошел к машине. Он включил механизм, сверкнуло лезвие, раздался глухой стук, вверх ударила струя крови, и отрубленная голова упала в корзину. Обезглавленный труп отбросило направо, и он рухнул в грубо сколоченный гроб, наполненный опилками.

Как только голова Лангвилля упала в корзину, доктор Бюрэ с разрешения общественного надзирателя за казнью поднял ее, желая провести самый удивительный эксперимент. Держа в руках отрубленную голову и глядя в абсолютно безжизненное лицо бандита, доктор громко позвал: «Лангвилль! Лангвилль!»

Медленно, но чрезвычайно явственно для всех окружающих веки мертвеца приоткрылись, и стало заметно, что его глаза все еще полны жизни. Он посмотрел в лицо доктора долгим взглядом, а затем его веки сомкнулись. «Лангвилль!» – во второй раз воззвал Бюрэ. И вновь веки мертвеца открылись, и голова, отделенная от тела, послала свой прощальный взгляд. Когда же покойного окликнули в третий раз, его веки остались неподвижными, а кое-то даже утверждал, что они сомкнулись еще сильнее.

Весь эксперимент продлился секунд тридцать. Но находившиеся рядом с гильотиной медики настаивают, что проблески жизни в отрубленной голове наблюдались не более десяти секунд».

Британский майор Клив Смедли в своих воспоминаниях описал такой случай. Осенью 1916 года он был участником битвы на Сомме. Однажды, во время затишья, майор стоял в траншее с лейтенантом Стивом Мерджесом; офицеры рассматривали немецкие позиции. Когда лейтенант повернулся к Смедли, чтобы что-то сообщить ему, сзади траншеи разорвался снаряд. Осколком снаряда, как ножом, срезало голову лейтенанта у самых плеч; голова упала на бруствер траншеи, прямо перед Кливом Смедли. Потрясенный увиденным, майор прочитал в глазах головы ужас, а губы беззвучно шевелились в немом крике.

Не исключено, что А. Беляев мог прочитать главу «Жизнь по отсечении головы» в сборнике «Из области таинственного», составленного священником-магистром Григорием Дьяченко в 1900 году. В ней сообщалось:

«Уже несколько раз было говорено о том, что человек, когда ему отрубают голову, не сразу прекращает жить, а что его мозг продолжает соображать и мускулы двигаться, пока, наконец, кровообращение совсем не остановится и он не умрет окончательно…»

ОПЫТЫ С ОТРЕЗАННЫМИ ГОЛОВАМИ

Даже если А. Беляев получил сведения об отсеченных головах только из журнала «Нива», он знал, что голова, отделенная от туловища, живет некоторое, пусть даже очень короткое, время. Писателю-фантасту только осталось продлить ее жизнь, снабжая голову специальным питательным раствором, содержащим кислород. А. Беляев не мог не знать об уникальных экспериментах физиолога А.А. Кулябко с головой рыбы; эксперименты проводились в 1902 году. В отрезанную голову рыбы через кровеносные сосуды Кулябко пропускал кровезаменитель – голова рыбы открывала и закрывала рот, двигала глазами и плавниками. Фантаст мог и не знать об опытах с отрубленной головой человека французского хирурга Жана Лабордеа; опыты проводились в 40-х годах XIX века. Опыты закончились неудачей: голова, подключенная к системе кровообращения, хотя и жила несколько минут, но не реагировала на внешние раздражители. Предполагают, что мозг был уже частично разрушен до начала опыта.

Есть еще версия, что «Голова профессора Доуэля» во многом автобиографичная. С 1917 года по 1921 год А. Беляев провел почти в неподвижности, его жизнь протекала в границах кровати. Писатель болел костным туберкулезом, его тело, как куколка бабочки, было заточено в гипсовый панцирь, подвижной оставалась лишь одна голова. У А. Беляева времени было более чем достаточно, чтобы прочувствовать, осознать всю обреченность и беспомощность человека, у которого осталась работоспособной одна только голова. Поэтому у пленника этой тяжелой болезни часто возникали жуткие ощущения из-за невозможности подчинить воле своего мозга свое беспомощное тело, А. Беляев испытывал не только физические страдания, а в еще большей степени душевные.

Жизнь показывает, что многие предсказания и фантастические проекты, даже самые невероятные, придуманные богатым воображением писателей-фантастов ,уже осуществлены. Можно предположить, что недалек уже тот час, когда отдельно взятая голова человека будет жить самостоятельно, относительно долго, а мозг будет думать. Все идет к тому, хотя по оценке подавляющего большинства людей это аморально и жестоко.

Как вы воспримете такое сообщение, опубликованное в 1997 году в одной из американских газет?

«Классик научной фантастики Александр Беляев такое предвидел в своем романе «Голова профессора Доуэля» – живая человеческая голова. Эту идею воплотил в жизнь доктор Трумен Доутри из Филадельфии. В 1989 году его жена Бренда умирала от рака. Но ее мозг был абсолютно здоров. «И я решил сделать все возможное, чтобы сохранить ее жизнь без тела», – говорит доктор Доутри.

Он заранее оборудовал стерильный бокс с подачей кислородной смеси, питательной жидкости и крови. Самое трудное было отделение головы от тела сразу же после смерти и перенесение ее в искусственную среду. Но все прошло великолепно, без осложнений.

«Я рисковал всем – заключением в тюрьму, потерей квалификации, но пошел на это…»

Живая голова все видит и слышит и может говорить с помощью электронного синтезатора речи, но беседует только с мужем и несколькими ближайшими друзьями, посвященными в это фантастическое начинание. И так прошло целых семь лет. Но только теперь доктор Доутри решился обнародовать эту тайну. Многие его коллеги осудили его за нарушение профессиональной этики.

«Но я уверен, что в ближайшем будущем эти операции станут обычным явлением», – сказал доктор репортеру и разрешил сделать фотографии».

Конечно, это чистейшей воды выдумка, сенсация-однодневка, – кто-то пожелал пощекотать нервы обывателю. Всякий думающий человек понимает, что подобного рода сложнейшая операция в наше время пока неосуществима. Хотя экспериментаторы и медики в этом направлении прошли уже немалый путь.

После выхода в свет книги А. Беляева «Голова профессора Доуэля» прошло всего три года, а советские физиологи С.С. Брюхоненко и С.И. Чечулин уже демонстрировали живую голову собаки, подключенную к аппарату искусственного кровообращения. Отрезанная голова вела себя довольно активно. Когда в рот головы клали кусок колбасы, – она облизывалась. А когда на язык положили ватный тампон, смоченный кислотой, то голова проявляла явные признаки отрицательной реакции, – она пыталась вытолкнуть тампон. У головы отмечена реакция моргания, если в ее глаза направляли поток воздуха.

Профессор В.П. Демихов был убежден, что поддерживать жизнь у отрезанной головы вполне реально. В 1954 году В.П. Демихов осуществил совсем фантастический научный опыт: пересадил собаке вторую голову. Двухголовая собака ходила, ела, пила молоко из посудины и даже кусалась. Прожила эта уникальная собака около двух месяцев. В 1959 году Демихов провел серию опытов с отрезанными собачьими головами, головы жили некоторое время. Но в ЦК КПСС его эксперименты посчитали жестокими, крайне беспощадными по отношению к животным; профессору было запрещено проводить подобного рода эксперименты. Только единицы ученых опыты В.П. Демихова посчитали чудом хирургической техники.

ПЕРЕСАДКА ГОЛОВЫ

Похожие эксперименты проводились и в других странах, например, в США. Печать сообщила, что американский нейрохирург, профессор Роберт Уайт в 1973 году провел серию экспериментов с животными. За науку там страдали не собаки, а обезьяны-резус. Для опытов брали обезьян примерно одинакового возраста, одинакового веса. В операционной Р. Уайт отделил обезьяне голову от туловища таким образом, что связь между головой и туловищем поддерживалась с помощью двух артерий и двух вен; эта сложная операция продолжалась восемь часов.

Параллельно, в другой операционной, аналогическая операция проводилась со второй обезьяной, которой, по замыслу профессора, должна быть пересажена голова первой обезьяны. Самым ответственным в этой сложной операции было подключение головы к туловищу другой обезьяны, – на все отводилось не более четырех минут, чтобы избежать необратимых процессов в отделенной голове. Пересадка головы прошла успешно, успешно были осуществлены и следующие три операции. Головы, пересаженные на чужое туловище, реагировали на свет, звуки, запахи. Они следили глазами за людьми, закрывали глаза, когда светили ярким светом, и даже открывали рот, когда видели в руках экспериментаторов бананы. Само собой разумеется, что тело обезьяны было парализовано, потому что ни один сигнал, посылаемый головным мозгом, не попадал в спинной мозг, – само тело продолжало жить.

Эксперименты по поддержанию жизни в отдельно взятой голове человека (как у А. Беляева) пока не проводились, – не позволяют законы, нравственность. Только осторожно поговаривают о трансплантации головы одного человека на туловище другого человека, прикрываясь тем, что мозг гениальных людей необходимо сберечь для всего человечества. Если можно пересаживать сердце, почки, легкие и другие органы, то почему нельзя трансплантировать голову?

Однако уже известен случай, когда врачам удалось поддерживать жизнь в отдельно взятой голове целых 20 дней. В середине 80-х годов в одну из немецких клиник было доставлено сильно изуродованное в автомобильной катастрофе тело 40-летнего мужчины; его голова не была повреждена, но она была почти оторвана от туловища и держалась только несколькими жилами. Врачи расписались в своем бессилии спасти человека. Нейрохирурги Вальтер Крайтер и Генри Куридж без промедления ампутировали голову и подключили ее к аппарату искусственного кровообращения, надеясь, что для этой головы подыщется какое-нибудь подходящее тело мужчины. Врачам даже удалось установить контакт с головой, но голова не могла говорить, так у нее отсутствовало горло. Но по движению губ головы врачам удалось «прочитать» многие слова, из которых выяснилось, что голова представляет трагизм своего положения.

Аналогичный случай произошел в США, но он закончился счастливо для пострадавшего. Этот несчастный случай произошел 26 апреля 1989 года в аризонском Глейдейле, пригороде Финикса (США). Десятилетний Тимоти Матиас катался на велосипеде и врезался в грузовик. Мальчику почти оторвало голову; ее связывали с телом неповрежденные шейные мышцы и сухожилия. К счастью, спинной мозг не был поврежден. В коматозном состоянии Тимоти был доставлен в госпиталь. Перед операцией врачи сказали матери мальчика, что шансов на спасение очень мало, не более 5%, а если он и останется жить, то обречен на инвалидную коляску.

Операцию проводил хирург Волкер Сонитаг, и она была проведена блестяще: голова мальчика была пришита к туловищу, голову связывают с позвоночником металлические скобы. Вся операция длилась пять часов. После операции Тимоти восемь суток находился в глубокой коме; сознание вернулось к нему через три недели. К этому времени врачи уже не волновались за голову мальчика, их больше всего волновала сломанная нога их пациента. К счастью, предсказания врачей не сбылись: в июне Тимоти сделал свой первый самостоятельный шаг.

В семнадцатилетнем возрасте Тимоти мало чем отличается от своих сверстников, и лишь только очень наблюдательные могли подметить, что когда Тимоти поворачивал голову, то одновременно, еле заметно, поворачивал и плечи. Хотя Тимоти чуть не потерял голову, это ничуть не сказалось на его умственных способностях: среднюю школу он закончил на «четыре» и «пять».

В конце 2002 года нейрохирурги неврологического института города Финикс в штате Оризона провели уникальную и завершившуюся полным успехом операцию: пришили практически оторванную в автокатастрофе голову некоему Маркосу. Эта трагедия произошла из-за того, что в машину пострадавшего на большой скорости врезался автомобиль, за рулем которого находился пьяный водитель.

В 1998 году, подобную по сложности операцию сделала бригада реаниматоров военного госпиталя Черноморского флота г. Севастополя; руководил операцией главный хирург Е. Чикин. Их пациентом был 36-летний капитан третьего ранга Игорь Куприн, у которого при автоаварии стеклом почти отрезало голову, и держалась она только на позвоночнике. Через две недели тревоги врачей прошли, а на шее пострадавшего остался едва заметный шрам.

В январе 1998 года с 24-летним жителем Екатеринбурга Юрием Артамоновым произошел несчастный случай: вращающийся шлифовальный круг сорвался и угодил в шею. В результате удара был перебит пищевод, раздавлена гортань, рассечены глотка и трахея. К счастью пострадавшего остались целыми позвоночник и сонная артерия. Екатеринбургские микрохирурги «пришили» голову на место и спасли жизнь юноше.

В 1997 году английский нейрохирург из Бристоля Стив Гилл впервые в мире провел уникальную операцию, во время которой голова женщины была отделена от шейного позвонка. Пациенткой С. Гилла была 36-летняя Бриджет Ферджел. Судьба была неблагожелательна к этой женщине. Сначала у женщины из-за тяжелой формы спонделеза срослись кости шейного позвонка. Вдобавок к этому несчастью прибавилось новое: женщина упала и сломала себе шею. Четыре года Бриджет не могла повернуть головы, к тому же ее голова постоянно была наклонена вниз и слегка повернута вправо.

Врачи считали, что женщина неоперабельная, однако С. Гилл опроверг заключение своих коллег. Операция длилась 17 часов. Между основанием черепа и верхним шейным позвонком был вбит клин, с помощью которого голова была отделена от туловища; ее соединяли с телом спинной мозг, крупные кровеносные сосуды и кожа под подбородком. Потом голова была возвращена на место и зафиксирована с помощью стальной пластинки и двух винтов.

Тем временем вышеупомянутый Роберт Уайт не пожелал остановиться на опытах над обезьянами, его не покидает мечта провести операцию по пересадке головы парализованного человека или смертельно онкобольного на тело «безголового», но здорового человека, и таким образом дать шанс обреченному человеку продлить свою жизнь. «Почему, – спрашивает профессор, – таким несчастным людям, как «супермен» Кристофер Рив или астрофизик Стефен Хоукинг, чья плоть из-за паралича разрушается быстро, не спасти их головы, пересадив их на другие тела, которые в противном случае никому более не понадобятся и будут погребены?»

Для этого потребуется тело донора, в котором до пересадки теплится еще жизнь и циркулирует кровь, хотя этот человек уже объявлен умершим из-за прекращения деятельности мозга. Скорее всего, кандидатом на роль донора будет пациент, не имеющий никаких шансов выйти из комы, не способный самостоятельно дышать, чей мозговой ствол не проявляет признаков активности.

Пресса сообщала, что Роберт основательно готовился к предстоящей операции, равной которой не знало человечество. Эту операцию он планировал провести в Киеве в 1998 году, так как проведение подобного рода операции в США встретило бы яростное сопротивление «по религиозным и философским соображениям». Профессор боялся, что на получение разрешения на пересадку головы человека ему просто не хватит его жизни. Из личного опыта он знал, что на получение разрешения на опыты с обезьянами Уайт потратил годы, исписал горы бумаг и выдержал схватки с защитниками животных. К тому же Уайт спешил. Когда-то он был самым молодым профессором среди американских нейрохирургов, а когда он сделал заявление о пересадке головы человека, ему уже минул 71 год.

Операция в Киеве Уайту обошлась бы дешевле, нежели в США. По его самым скромным подсчетам пересадка головы человека в США, вместе с подготовительным этапом – это эксперименты с обезьянами, тренировка команды врачей, – обошлась бы ему в кругленькую сумму, порядка 2 млн. долларов.

В успехе своей операции Уайт был уверен, но он также и знал, что человек-монтаж был бы обречен на неподвижность, так как еще невозможно соединить рассеченный спинной мозг. Правда, у профессора была надежда, что лет через десять нейрохирурги отработают методику соединения волокон спинного мозга. В 1998 году появилось сообщение об обнадеживающих опытах профессора Шваба из Цюрихского университета, которому удалось осуществить регенерацию нервных отростков и провести сращивание перерезанных нервных волокон спинного мозга у крыс – парализованные крысы обрели подвижность.

Вероятно, у Роберта Уайта что-то где-то не получилось; наступил уже XXI век, а его задумка с пересадкой человеческой головы так и не осуществилась…  

Важные моменты, на мой взгляд, я выделил красным. Каменев С.Ю.

Прошлое, настоящее и будущее трансплантологии

10 апреля 1679 года. Париж. Ночь. В залу, задрапированную черным сукном, вводят статную даму. Ее оборванное платье было когда-то роскошным нарядом. Идет сессия «Огненной палаты», чрезвычайного трибунала Франции…

Подсудимая – Катрин Монвуазьен. В саду ее дома в Сен-Жермене откопали 2,5 тысячи детских трупов и эмбрионов.

Детей покупали в кварталах бедняков за 5-6 ливров. А потом в заброшенной часовне начиналась черная месса. Здесь властвовал некий аббат Гибур. Для совершения сатанинской мессы он добавлял младенческую кровь в облатки. Ее использовали и для омоложения богатых клиентов. Гибур брал с них по 100 тысяч ливров. Чтобы продлить жизнь, черной магии, а затем и науке всегда нужен был труп…

Давным-давно…

Профессия врача-хирурга издавна окружена кровавыми штампами и бородатыми анекдотами. И ведь не на пустом месте! Если так подумать, эти ребята в белых и зеленых халатах каждый день ковыряются в нас, что-то режут, что-то пришивают и, что самое интересное, никогда не говорят конкретно что, как, естественно, и не дают гарантии на выполненные работы.

Такая традиция пошла с врачевателей древних греков, которые узаконили ковыряние в человеческих телах, назвав его модным словом «хирургия». Во времена Гиппократа уже умели делать трепанацию черепа и лечили несложные переломы костей.

А первые трансплантологи, как ни странно, появились не в прошлом веке, а еще в Древнем Египте. Фараонам зачем-то проводили трепанацию черепа, аортокоронарное шунтирование и вставляли искусственные зубы. Одной дамочке из высших кругов общества даже сделали глазной протез, инкрустированный золотыми нитями, имитирующими радужку.

Примерно к тому же периоду археологи относят найденный ими череп с имплантированной в него алмазной пластиной. Видно, люди издавна считали, что починить организм – раз плюнуть, и не особо заморачивались на этот счет. В более позднее время магическая формула «бог дал, бог взял» запросто объясняла, почему с виду успешная пересадка ноги раба-мавра богатому хозяину с гангреной заканчивалась смертью последнего.

В конце XIX – начале XX веков ученые совершили ряд существенных прорывов в области пересадок. Но и тут образовался ворох проблем, которые будут решаться не одно десятилетие…

Советский reanimator

Первым «адским доктором» можно считать Э. Ульмана из Вены, который в январе 1902 года представил на совете Королевского общества хирургов козу с пересаженной ей на шею почкой собаки. Это делалось не просто из научного любопытства (хотя, конечно, куда без него ), а для исследования биологии и хирургии сосудистых швов. Операция прошла успешно; чудо прожило три недели, после чего, естественно, двинуло копыта от отторжения органа. Для ученых отторжение органов было неожиданным сюрпризом.

После этого хирурги 10 лет проводили аналогичные операции на животных, но так и не добились успехов. Техника сшивания сосудов была отточена, но о биохимии совместимости тканей врачи только начали узнавать.

До советских 1950-х в трансплантологии ничего существенно не менялось. Но вот в пятидесятых на научном симпозиуме хирургов СССР было продемонстрировано настоящее чудо – живая голова собаки без туловища.

Она была укреплена на тележке, на которой стоял насос, перегоняющий кровь и снабжающий мозг кислородом. То, что осталось от бедного животного, с удивлением рассматривало присутствующих и даже пыталось лаять. Этого добился знаменитый ученый-трансплантолог профессор Владимир Петрович Демихов, который впоследствии написал первую в мире монографию о трансплантологии. Ею пользуются хирурги до сих пор.

Еще в 1937 году, будучи студентом-третьекурсником, Демихов разработал и собственными руками изготовил первое в мире искусственное сердце и вживил его собаке. Собака жила 2 часа.

После того как ученый убедился, что отдельные части тела могут существовать от организма независимо, он серьезно начал думать о создании биологических конструкций. Так, часть туловища собаки с головой он пришил другой собаке. Естественно, монстр долго не прожил (1 месяц – Каменев С.Ю.), но до самой смерти выглядел нормальным здоровым животным. Голова-донор реагировала на внешние события, лаяла и даже принимала пищу.

На хирургическом столе лежит человек, сплошь покрытый швами. Диктор поясняет: это существо изготовлено из различных частей мертвых людей. Оно как бы слеплено из «запчастей». Жуткие кадры продолжаются: ученые запихивают в ногу титановый сустав. Диктор: такой сустав позволяет безболезненно спрыгнуть с высоты 20 метров. Все это пригодится «идеальному солдату», над созданием которого трудятся советские ученые. Такой солдат будет бессмертным.

Вот хирургически разбираются и собираются вновь, но уже в ином порядке, мышцы и сухожилия руки. За основу берутся знания физиологии древних боевых искусств, практикуя которые боец, зацепившись двумя, тремя пальцами за выступ в стене, мог держаться несколько минут.

У такого сверхсильного и сверхвыносливого существа должен быть поистине «пламенный мотор». На наших глазах в него вставляется клапан сердца свиньи.

Дальше – больше: перед нами биоробот, голова которого тщательно фиксируется. Управляющие импульсы должны попасть в нужную точку мозга. Включается рубильник. Руки и ноги приходят в движение…

Но, как ты понимаешь, результатов советский Франкенштейн не добился. Демихова постиг бич Эриха Ульмана – отторжение, и подобные опыты оказались бесперспективными. Проводились такие манипуляции в сверхсекретной Экспериментальной лаборатории органического моделирования, в которой Владимир Петрович с 1949-го по 1965 годы руководил работами.

Ученик Демидова доктор Кристиан Барнард из ЮАР был в советское время на стажировке у профессора. Это первый доктор в мире, которому удалось осуществить пересадку сердца человеку (эта трансплантация до сих пор носит его имя – операция Барнарда). Сейчас он имеет собственную клинику.

Так что успехами наших ученых нужно гордиться. Кроме того, именно Демихов впервые на собаках провел знаменитое аортокоронарное шунтирование и вплоть до своей смерти в 1998 году работал над пересадкой головы.

Франкенschool

Сегодня же, после полной пересадки лица, думает о пересадке головы и мировое сообщество трансплантологов!

Первая в мире операция по пересадке донорской руки была проведена в 1998 году знаменитым французским хирургом Жан-Мишелем Дюбернаром. С тех пор было проведено около 30 пересадок одиночных рук.

А недавно одной испанке врачи из больницы Ла Фе в Валенсии трансплантировали целых две руки! Женщина потеряла обе руки выше локтя около 30 лет назад после взрыва в химической лаборатории. Операцию, состоявшуюся 30 ноября 2006 года, проводили 10 хирургов более 10 часов. Донором стала женщина, погибшая в результате автомобильной аварии.

Основная задача врачей была титанической – нужно было правильно присоединить кости, связки, сосуды и нервы донорских рук к телу пациентки.

Подвижность и чувствительность пересаженных конечностей будет восстановлена в течение следующих пяти или шести месяцев, но уже сейчас испанка может шевелить пальцами новых рук.

В период с 2000-го по 2007 год в мире было проведено 6 успешных двойных пересадок рук.

Тем же Дюбернаром в 2005 году была проведена частичная пересадка лица. 38-летней француженке Изабель Динуар, изуродованной в результате нападения домашней собаки, пересадили новые губы, части щек и нос. После этого Дюбернар и его коллеги сделали еще несколько пересадок фрагментов лица разным пациентам.

Однако пересадку головы целиком даже самые опытные хирурги делать пока опасаются. И связано это не только с отторжением, а, главным образом, с трудностями соединения разорванного спинного мозга головы и тела-донора. Связать воедино тысячи нервных окончаний этого жизненно важного органа пока не под силу даже самой «тонкой» технике. Таким образом, если собственно пересадка и удастся, то человек будет в лучшем случае парализован.

Правда, в последнее время в медицинских кругах появляются сообщения о составах на основе наночастиц и стволовых клеток, способных «включать» регенерацию нервной ткани. Возможно, в недалеком будущем восстановление разорванных нервных окончаний станет реальностью, и тогда до пересадки головы останется один шаг…

CyberАйболит

Если с чужими органами возникают проблемы, то почему бы не сделать для человека запчасти? Органы из пластика, металла или стекла? Они не вызывали бы отторжения и в то же время работали бы как часы, не старея и не болея.

Ты, наверняка, понимаешь, что пока мы находимся на таком уровне развития техники, что не можем сделать 100%-но работоспособную «механическую» замену глаза или, скажем, желудка. Но органы, функции которых попроще, можно заменить тоже несложными аналогами.

Взять, к примеру, мочевой пузырь – его заменители теперь можно встретить довольно часто. Пока это обычные полиэтиленовые пакеты с трубками, которые находятся снаружи, но ученые уже могут искусственно выращивать «новые» органы. Так, 2 года назад в Бостонской детской больнице ученые провели пересадку мочевых пузырей шести собакам, и те не только нормально прижились у животных, но и функционируют как положено.

Для создания замены мочевого пузыря ученым пришлось сначала взять образец клеток из «естественного» органа собаки, затем культивировать мышечные и эпителиальные клетки на специальных средах. Грубо говоря, ученые вырастили «ковер» из клеток, а затем придали ему нужную форму с помощью полимерных шариков.

Конечно, ткань мочевого пузыря достаточно проста – в ней всего 2 слоя. Поэтому этот орган был выращен в первую очередь. Сложнее дела обстоят с органами, которым нужно выполнять какие-либо жизненно важные функции. Причем выполнять активно, а не пассивно, как это делает тот же мочевой пузырь.

Например, обычная искусственная почка – это агрегат размером со шкаф со сложной системой циркуляции жидкости в ней. Отказ почек у врачей называется «спиралью смерти», потому что без подсоединения этого девайса у пациента до могилы остается неделя, максимум две. Каждый день больные с нарушенными функциями почек на 3-4 часа «ложатся» под искусственную почку. Если этого не делать, токсины попадают в кровь и начинается воспаление. Через день-два оно распространяется по кровеносной системе. Кровяное давление падает, начинается кислородное голодание, а затем последовательно отказывают легкие, печень и другие органы…

Естественно, трудно представить себе жизнь с необходимостью каждый день по 3 часа «лежать под почкой». Тем более что диализная машина (так еще называют этот агрегат) вытягивает влагу из организма, из-за чего больные начинают в буквальном смысле сохнуть. Но если такую махину уменьшить до приемлемых размеров 5х7х4 сантиметра, то можно было бы хоть как-то облегчить жизнь больным.

В связи с этим врачи-экспериментаторы предложили биосинтетический гибрид этого жизненно важного органа. Как ни крути, но благодаря биосинтетической почке выжили шестеро из десяти пациентов, шансы на жизнь которых врачи оценивали в 10-20%. Биосинтетическая почка представляет собой пластиковый картридж, внутри которого в 4 тысячах пластиковых волокон располагается 1 миллиард живых почечных клеток.

Фактически это вполне работоспособная почка, просто упакованная в пластиковую коробку. Придумали такой гибрид все те же доктора из Бостонской детской больницы. По их мнению, альтернативой большим почечным машинам являются натуральные клетки почек, которые мгновенно реагируют на изменения в организме.

Сейчас разработкой биосинтетической почки занимается компания Nephros Therapeutics, созданная выходцами из Мичиганского университета. Сотрудники компании полагают, что окончательный вариант такого устройство будет готов уже через 3 года.

Конечно, главный вопрос, стоящий перед учеными, — откуда брать живые клетки почек для биосинтетических органов. То, что сейчас используют врачи, – это недозрелые клетки, полученные из донорских органов, которые были признаны непригодными для пересадки. Для того чтобы клетки формировали в пластике целый орган, ученые применяют специальные пластиковые волокна, в которых эти незрелые клетки растут и размножаются, образуя в итоге специальные канальцы, как в натуральной почке. Пластиковые волокна защищают эти клетки от иммунного сопротивления со стороны белых кровяных телец. Так имитируется работа настоящих почек.

Первое испытание биосинтетической почки было проведено 15 мая 2001 года.

Кроме работы над почками, Nephros Therapeutics занимается заменой печени. В отличие от других органов, важнейшие функции печени воспроизвести в «машинном» исполнении пока невозможно. Однако реально повторить отдельные ее жизненно необходимые функции. Например, выработку инсулина. Биореакторы из живых клеток скоро отменят больным диабетом необходимость делать ежедневные инъекции.

Немного проще дело обстоит с ногами и руками. Разработать биомеханический протез сегодня можно, но это обойдется в копеечку. Пока существуют только прототипы механических рук.

Чтобы их создать, инженерам и врачам потребовалось около 20 лет, в течение которых они смогли добиться миниатюризации двигателей и элементов питания, находящихся внутри протеза.

Протез содержит 2 микродвигателя и управляется сигналами, поступающими из мозга пациента в предплечье и далее, через вживляемые электроды к протезу. При помощи протеза пациенты могут совершать самые разные операции: открывать дверь, держать книгу, переворачивать страницу, держать пакет с чипсами.

А вот проект компании Victhom Bionics, в случае удачного завершения, станет настоящей революцией в области биомеханики и протезной техники. Power Knee™ – именно так называется прототип, который является первым активным протезом ноги с микропроцессорным управлением. Первый пассивный биомеханический протез C-Leg® был создан в 1999 году и получил самое широкое применение в протезировании.

Ноу-хау проекта – система управления Sound-Side Sensory-Control (SSSC), которая реализует кинетику и кинематику движения в соответствии с биомеханическими процессами человека. Интеллектуальное управление позволяет значительно уменьшить расход энергии при подъеме по лестнице или ходьбе на большие расстояния. Система Power Knee™ собирает информацию о траектории и динамических характеристиках ходьбы человека, измеряя силы, моменты и углы суставов. Высокая частота измерения (до 1350 раз в секунду) дает возможность достижения полного симбиоза протеза и человека. Ты не поверишь, но Power Knee™ не нужно «подключать» к нервной системе! Благодаря датчикам он идеально «вживается» в биомеханику тела.

Биомеханические и электронные протезы других органов сделать труднее, поэтому не стоит ждать от инженеров чудес в ближайшие годы. Пока они не могут на 100% повторить результаты матушки Природы.

Клонирование, печатание и выращивание

Как ты понял, хирурги не просто так до сих пор пересаживают «обычные» органы. Ученые, конечно, стараются, но все же не могут полностью воспроизвести все функции жизненно важных комочков плоти «в железе».

Но и с пересадкой не все гладко: реакция естественного отторжения чужеродных органов – вечный враг всех трансплантологов – не сдает позиции даже под воздействием самых современных иммунносупрессоров. Если же побеждает подавитель иммунной реакции, то вылезают его побочные эффекты – начинают оказывать почки или же воспаляться суставы.

Естественно, при пересадках органов от близких по геному доноров этих проблем меньше. А при пересадках от родственников их вообще нет. Так, один пациент с почкой брата прожил еще 58 лет после операции! И без всяких признаков отторжения органа!

С самого начала «клонической революции» особенно хитрые хирурги предложили выращивать нужные органы или даже использовать клонов, идентичных по генотипу, в качестве «запчастей». Но тут вылез вопрос морали. Если с клонами животных еще можно смириться, то как смириться с твоей копией, которая, по сути дела, такой же человек, как ты, но существует только в качестве «запчастей»? Ладно, если бы клоны были умственно отсталыми или абсолютно не имели личности. Так ведь нет! Это точно такой же организм. Можно, конечно, искусственно затормозить процесс формирования мозга, но тогда клон не будет жить и, естественно, не даст тех нужных для пересадки органов. (Тут всё зависит от того насколько сильно и как затормозить. Если затормозить до уровня животного, то всё будет ОК – Каменев С.Ю.).

Медицинское простое решение проблемы отторжения наткнулось не только на стену моральных ограничений. Оказалось, это еще и трудно сделать!

Выращивание химерных животных с тканями и органами, пригодными для пересадки человеку, не лучший путь для трансплантации. Такие работы, конечно, имеют определенную научную ценность, и менее аморальны, чем средневековые попытки переливания человеку крови животных или нынешнее использование для трансплантации органов, полученных у человеческих трупов (пересадка органов от живых людей, даже небезвозмездная, не вызывает отторжения сразу).

В соответствии с законами природы клон кого бы то ни было (в том числе и тебя) будет полноценным человеческим младенцем. Под влиянием факторов внешней среды твой клон будет отличаться от тебя внешним видом (первая клонированная кошка по кличке Копирка и исходная особь похожи не больше, чем родные сестры). И его личность будет формироваться в совершенно других условиях. А о переносе информации (личности, памяти, души) в нейроны клона сейчас могут рассуждать только фантасты или сниматься голливудские фильмы.

Теоретически когда-нибудь можно будет заранее сделать копию человека «на запчасти», но это обойдется намного дороже, чем выращивание запасных органов по отдельности. Такие органы, как минимум, не придется десятилетиями кормить, поддерживать в них физическую форму и выносить за ними судно; и их можно будет выращивать прямо на месте, не подвергая пациента опасностям, связанным с пересадкой.

Из мезенхимных стволовых клеток уже сейчас напрямую, без клонирования, делают первые «протезы» тканей.

Отдельная ветвь клеточной трансплантации – фетальная терапия. Ее суть заключается во введении «вытяжек» из тканей эмбриона в организм людей. До определенного времени этот метод, помогающий восстановить не только здоровье, но и молодость, был доступен только богатым из-за высокой стоимости. Процесс изготовления готового препарата из эмбриона долог и сложен.

Альтернативным путем является печать органов с помощью специальных струйных принтеров, использующих в качестве чернил клетки. При этом печать «на плоскости» — лишь одна из сторон технологии, разрабатываемой, главным образом, для фантастической, как сейчас кажется, трехмерной печати полноценных человеческих органов.

В качестве бумаги выступает специальный термообратимый гель, не так давно созданный учеными. Этот материал при температуре ниже 20 градусов по Цельсию является жидкостью, а при нагреве выше 32 градусов затвердевает. И, конечно, он совместим с биологическими тканями.

Экспериментаторы печатали на стеклянной основе множество последовательных слоев геля и клеток, показав, что таким путем можно буквально поклеточно создавать трехмерные биологические объекты. Клетки, напыляемые принтером, через некоторое время сами срастаются. Тончайшие слои геля не мешают им в этом и в то же время придают конструкции прочность до того момента, как все будет закончено.

Авторы исследования полагают, что трехмерная печать листов кожи, различных органов (вплоть до сердца) — это путь, который сможет обеспечивать больного, нуждающегося в пересадке органа, всем необходимым в кратчайшее время. Разумеется, исходные клетки для культивирования «живых чернил» будут взяты у самого пациента, так что проблемы с отторжением быть не должно.

Сложные органы состоят из разного вида клеток. Поэтому для их воссоздания нужно использовать несколько печатающих головок. Правда, по прогнозу ученых, путь печатающих органы принтеров от лабораторий в клиники займет несколько лет.

Голова профессора Доуэля

Как видишь, ближайшие 10-20 лет хирургам придется работать по старинке. А нам – ожидать все более частого упоминания об «охотниках за органами». Пока у людей есть деньги и техническая возможность делать пересадки, число случаев криминала в стиле «Джек-потрошитель» будет только расти.

Подлинной революцией, конечно, станут вживляемые биосинтетические органы, клетки которых смогут получать питательные вещества прямо от организма, а сам орган будет защищен от атак со стороны иммунной системы. Но до таких биомеханических устройств еще далеко. Возлагаются надежды на наномедицину, биотехнологии, генную инженерию, но, повторюсь, в ближайшие 20-30 лет резать и пришивать будут хоть и с помощью новой техники, но проверенными «дедовскими» методами нашего соотечественника Владимира Петровича Демихова.

Organ Care System

Американская компания Transmedics по праву претендует на революцию в деле перевозки органов. Ее «Система заботы об органе» (Organ Care System) переворачивает с ног на голову привычные представления о такой ответственной операции.

Идея в основе системы заключается в том, что орган «не должен заметить» смену хозяина. Все время — от момента, когда орган изымается у донора, до момента, когда хирург начинает его вживлять реципиенту, — он продолжает функционировать так, будто и не покидал тела. Все это время орган живет в сложнейшей машине, заменяющей ему человека. Только представь: ждущие пересадки сердца бьются, почки производят мочу, а печень – желчь! Через них прокачивается теплая кровь. Все как положено.

Это настоящая фантастика. И это реальность. Подобная машина создана и уже готова к клиническим испытаниям в ряде стран. Organ Care System поддерживает здоровье изъятого органа. Это устройство значительно увеличивает время, в течение которого орган может оставаться вне тела. Более того, с Organ Care System хирурги могут оценить и потенциально даже улучшить функцию органов, тем самым увеличив количество пригодных для пересадки трансплантатов.

В аппарате реализован целый ряд новых технологий, которые моделируют условия человеческого тела и позволяют органу функционировать так, как он это обычно и делает.

Выращенные глаза

В ходе эксперимента группа ученых, возглавляемая профессором биологии Токийского университета Макото Асашимо, вырастила глазное яблоко из недифференцированных эмбриональных клеток лягушки и вживила их в глазную полость головастика, у которого предварительно удалили левый глаз.

Через неделю после операции симптомы отторжения отсутствовали, а анализ показал, что новый глаз полноценно интегрировался в нервную систему и способен передавать нервные импульсы.

Профессор Асашимо тогда утверждал, что аналогичным образом возможно создание любого органа — кожи, мышечных тканей, органов слуха. Эта медицинская технология открывает новую эру для людей с ограниченными возможностями, страдающих от несовершенства современных протезов и отторжения трансплантированных органов.

Первые аналоги ушей и глаз были выращены в пробирке, и вот теперь один искусственный глаз заработал.

Государственная поддержка программы оценивается ни много ни мало в $22 миллиона.

Искусственная кровь

Шведские ученые из института Karolinska впервые успешно использовали искусственную кровь. В отличие от настоящей крови, имеющей срок годности всего 42 дня, порошок на ее основе может храниться в течение нескольких лет. Когда необходимо, порошок искусственной крови приобретает жидкую форму и может немедленно использоваться, что особенно ценно, независимо от группы крови пациента. Для создания порошка ученые используют человеческие кровяные тельца, но делают это, скорее, по этическим причинам. Производство заменителя вполне возможно из крови млекопитающих вроде коровы.

По словам доктора Пьера, если мировое здравоохранение одобрит искусственную кровь, человечество сделает такой же шаг вперед, каким была высадка на Луне.

Юрий Свидиненко Хакер, номер #099, стр. 046 metamorph@yandex.ru